Сборник научных трудов «Актуальные вопросы Российского права», г.Москва, 2008.

Министерство образования и науки РФ, НОУ ВПО Московский психолого-социальный институт

 

Международные нормы о защите прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве России

Национальное законодательство РФ базируется на общепризнанных и ратифицированных нормативно-правовых актах международного права. Это, естественно, и касается вопросов прав и свобод личности, их защиты в уголовном судопроизводстве.


 

Устав ООН 1945 г. — первый в истории международных отношений многосторонний, универсальный договор[1]. Этот международный акт является источником внутреннего права России, поскольку в нем закрепляется принцип уважения прав человека, и он отвечает критериям, придающим договорам внутреннюю силу. Несмотря на то, что Россия не ратифицировала этот документ, тем не менее, Российская Федерация, как правопреемница СССР, взяла на себя обязательства соблюдать все международные договоры бывшего Союза[2]. Дополнительным признаком, делающим возможным для правоприменителей в России использовать Устав ООН в качестве источника прав человека, служит международная судебная практика. В частности, в 1950 г. один из американских судов при рассмотрении дела «Сей Фуджи против штата Калифорния» признал незаконность дискриминационного законодательства штата, ссылаясь на Устав ООН и Всеобщую декларацию прав человека[3]. Отметим, что подобный прием американского правосудия относится в юриспруденции к инкорпорации права и используется в судебной практике также и других государств.

Необходимость восприятия государством — членом ООН судебной практики других членов этой Организации и обмена опытом в области предупреждения преступности, борьбы с ней прямо вытекает из целей ООН.

Кроме того, важно заметить и то, что по своей природе Устав ООН является процессуальным международно-правовым актом. Так, проводивший изучение правовой природы Устава ООН Э. А. Пушмин указывает, что в этом документе около одной трети норм имеют процессуальный характер, т. е. по своему назначению эти нормы регламентируют определенный процедурно-процессуальный порядок правотворческой и правоприменительной деятельности государств[4].

Думается, что все сказанное выше позволяет со всей определенностью высказаться за включение Устава ООН в систему международно-правовых актов, содержащих общепризнанные принципы и нормы о правах человека в уголовном судопроизводстве России. Этот, вывод следует полностью распространить и на Декларацию о принципах международного права 1970 г. Данный международно-правовой акт отвечает тем же, что и Устав ООН, критериям, делающим этот документ юридически обязательным международно-правовым актом, содержащим общепризнанные принципы. Подтверждением этому служит постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г., в котором при обосновании решения делаются прямые ссылки на Декларацию о принципах международного права[5].

Следующим универсальным международно-правовым документом является Всеобщая декларация прав человека 1948 г. Этот международно-правовой акт — один из первых эффективных шагов, предпринятых ООН по международно-правовому закреплению основных прав и свобод человека.

Если не пытаться дать исчерпывающего перечня общепризнанных норм в области защиты прав и свобод личности, то можно согласиться, что все государства, независимо от того, участвуют они или нет  в соответствующем международном договоре, обязаны обеспечить всем лицам, находящимся под их юрисдикцией, следующие права и свободы: свободу от геноцида, апартеида и других форм расовой или национальной дискриминации, свободу от пыток, от рабства. К этому списку можно добавить и право на жизнь.

Однако большинство ученых-международников при классификации прав человека, закрепленных во Всеобщей декларации, к числу элементарных относят также право на неприкосновенность (ст. 3), запрет жестокого, бесчеловечного обращения или наказания (ст. 5), равенство перед законом (ст. 7), ряд прав, касающихся процедурных гарантий правосудия (ст. 8—11) и защиты от произвольного вмешательства в личную и семейную жизнь и от посягательств на честь и репутацию, неприкосновенность жилища, тайну переписки (ст. 12)[6].

Таким образом, можно сказать, что юридически обязательными для государств являются все элементарные права и свободы человека, зафиксированные во Всеобщей декларации.

Следует обратить внимание на то, что названныеправа и свободы человека имеют непосредственное отношение к осуществлению уголовной юстиции. Более того, именно эти положения Всеобщей декларации прав человека явились основанием для последующей международной и национальной нормотворческой деятельности в рассматриваемой области[7]. Причем характерной чертой современного законотворческого процесса в Российской Федерации является то, что Конституция РФ 1993 г. провозгласила практически весь комплекс прав и свобод человека, содержащихся во Всеобщей декларации[8].

Приведенные выводы полностью согласуются и с внутригосударственной практикой других стран — членов ООН. В частности, «не менее чем 90 национальных Конституций, принятых после 1948 г., содержат перечень фундаментальных прав, которые или воспроизводят положения Декларации, или включены в них под ее влиянием». В таких странах, как Бельгия, Нидерланды, Индия, Италия, США, Шри-Ланка, положения Декларации широко используются для толкования внутригосударственных законов, относящихся к правам человека. На них постоянно ссылаются суды этих стран[9].

В ряде постановлений Конституционного Суда РФ также содержатся ссылки на Всеобщую декларацию прав человека в обоснование вынесенных решений[10]. Подобная судебная практика является доказательством признания государством юридически обязательной силы положений Всеобщей декларации, поскольку высшей инстанцией, решающей вопрос о том, может ли конкретная норма международного права рассматриваться как часть права РФ, является Конституционный Суд РФ[11].

Изложенное позволяет заключить: Всеобщая декларация прав человека 1948 г. является универсальным договором, содержащим юридически обязательные для государств источники, стандарты прав человека, в силу чего подлежит включению в систему международно-правовых актов, содержащих общепризнанные принципы и нормы о правах человека в уголовном судопроизводстве России.

Прямым развитием идей Всеобщей декларации прав человека явилась выработка международным сообществом Пактов о правах человека, одобренных Генеральной Ассамблеей ООН в декабре 1966 г. Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г. и вступил в силу 3 января 1976 г., Международный пакт о гражданских и политических правах вступил в силу в таком же порядке 23 марта 1976 г. Оба эти Пакта, как отмечают исследователи, более подробно и детально формируют, развивают и конкретизируют права и свободы, провозглашенные во Всеобщей декларации, а в отдельных случаях ориентируют на принятие мер, обеспечивающих их осуществление. Значение этих документов заключается не только в том, что они на более высоком уровне с большей степенью детализации определили международные стандарты в рассматриваемой области, но и в том, что они являются международными договорами, содержащими юридически обязательные предписания для их участников. Иными словами, государства — члены ООН, ратифицировавшие эти договоры, обязаны исполнять их, т. е. придавать закрепленным в Пактах положениям силу закона[12].

Вместе с тем к разрешению вопроса о включении данных Пактов в систему международно-правовых актов, содержащих общепризнанные принципы и нормы о правах человека и относящихся к уголовному судопроизводству России, следует подходить дифференцированно. Хотя оба этих договора обязательны для Российской Федерации в силу правила правопреемственности обязательств по международным договорам бывшего СССР, в названную выше систему источников следует ввести, по нашему мнению, лишь один из них — Международный пакт о гражданских и политических правах. Так как именно в нем зафиксированы права и соответствующие обязанности личности, общества и государства в области уголовного правосудия. В частности, ст. 2 Пакта о гражданских и политических правах обязывает каждое государство — участника ООН уважать и обеспечивать права, признаваемые Пактом, применительно ко всем лицам, находящимся в пределах его территории. Специально указывается на то, что государство обязывается развивать возможности судебной защиты этих прав (п. 3 ст. 2).

Таким образом, нормы ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах требуют от компетентных органов государства руководствоваться положениями этого договора и в сфере уголовного судопроизводства.

Нормы же, непосредственно относящиеся к статусу лиц, вовлеченных в сферу уголовного правосудия, содержатся, в частности, в ст. 6, 7, 9, 10, 14, 15, 17 этого Пакта. К примеру, в ст. 6 указывается, что право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека, что «смертные приговоры могут выноситься только за самые тяжкие преступления в соответствии с законом, который действовал во время совершения преступления и который не противоречит постановлениям настоящего Пакта». Далее определяется, что «каждый, кто приговорен к смертной казни, имеет право просить о помиловании или смягчении приговора». «Смертный приговор не выносится за преступления, совершенные лицами моложе восемнадцати лет, и не приводится в исполнение в отношении беременных женщин».

Статья 7 Пакта запрещает пытки или жестокое, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание.

Обращает на себя внимание то, что важной составной частью положений Пакта, относящихся к статусу лиц, вовлеченных в судопроизводство, являются нормы, определяющие собственно процессуальные права этих лиц. В частности, в соответствии со ст. 9 Пакта право на свободу и личную неприкосновенность означает, что никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей. Лишение свободы возможно только на основании и в соответствии с процедурой, установленной законом. Пункт 3 этой статьи устанавливает саму процедуру ареста или задержания: «...каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинениюлицо в срочном порядке доставляется к судье или к другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение. Содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, но освобождение может ставиться в зависимость от представления гарантий явки на судебное разбирательство в любой другой его стадии, в случае необходимости, явки для исполнения приговора».

Ознакомление со ст. 10 Пакта показывает, что в ней в качестве важнейшего права лица, лишенного свободы, закрепляется право на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности.

Исходя из юридического анализа ст. 14 и 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, можно сделать вывод, что в них заключены общедемократические принципы судебного процесса, в частности равенство всех индивидов перед судом. Интересно отметить, что некоторые составляющие этого принципа были известны еще римскому праву. Так, Л. Н. Шестаков указывает: «...известная формула римского права nullum crimen nullum poen sine lege закреплена в п. 1 ст. 15 Пакта, где говорится, что никто не может быть признан виновным в совершении уголовного преступления за действия или упущения, которые на момент их совершения не являлись уголовными преступлениями по национальному законодательству или международному праву»[13].

Статья 17 Пакта устанавливает положения о недопустимости произвольного вмешательства в личную или семейную жизнь граждан; о неприкосновенности жилища и тайне корреспонденции; о запрете на незаконное посягательство на честь и репутацию граждан.

Генеральная Ассамблея ООН в резолюции 40/146 от 13 декабря 1985 г., указала, что правосудие требует, чтобы каждый имел право на справедливое и публичное разбирательство в компетентном, независимом и объективном суде в соответствии с принципами, провозглашенными во Всеобщей декларации прав человека (ст. 10), Международном пакте о гражданских и политических правах (ст. 14) и других документах Организации Объединенных Наций.

Генеральная Ассамблея предложила правительствам соблюдать их и принимать во внимание в рамках их национального законодательства и практики. Следовательно, этот орган ООН своим решением прямо указал на то, что на наряду со Всеобщей декларацией прав человека Международный пакт о гражданских и политических правах является самостоятельным источником общепризнанных прав в сфере уголовного судопроизводства. Данные рекомендации учитываются в судебной практике многих государств. Так, только в 1986 г. суды Нидерландов в своих решениях 58 раз делали ссылки на положения Пакта о гражданских и политических правах[14].

Необходимо отметить, что в последние годы Конституционный Суд РФ вынес ряд решений, содержащих прямые ссылки на Международный пакт о гражданских и политических правах[15], чем также показал российским правоприменителям, что этот договор является источником права. Не вызывает сомнения, что такая позиция Конституционного Суда РФ сориентирована на положения Конституции РФ, ряд статей которой, как отмечают исследователи, в значительной степени воспроизводит положения данного Пакта[16]. Не случайно поэтому и Федеральная программа действий в области прав человека, проект которой был опубликован в 1995 г. и которая содержит комплекс мер по корректировке российского законодательства, в качестве концептуальной основы определяет принципы и нормы, зафиксированные в Уставе ООН, Всеобщей декларации прав человека, в Пакте о гражданских и политических правах и в Пакте об экономических, социальных и культурных правах[17].

Таким образом, представляется обоснованным считать, что общепризнанные принципы и нормы о правах человека в уголовном судопроизводстве России закреплены в таких универсальных международных договорах, как Устав ООН 1945 г., Декларация о принципах международного права 1970 г., Всеобщая декларация прав человека 1948 г. и Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г.

Аналогичного подхода, по сути, придерживается, Верховный Суд РФ. Так, в п. 5 постановления от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» разъясняется следующее: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы»[18].

Спустя почти два десятилетия была разработана и принята Специальная Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинствовидов обращения и наказания (1984). Представляется, что включенные в нее положения — это не новые права, а дополнительные гарантии обеспечения права, уже зафиксированного в международном праве[19].

На этом международно-правовом акте, подходя строго юридически к толкованию ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, перечень универсальных международных договоров, подлежащих включению в анализируемую систему, следует признать исчерпанным. Однако характерной чертой современных международных отношений, как отмечается, является возрастающее влияние резолюций международных органов и организаций не только на международную, но и на внутреннюю жизнь[20]. Применительно к рассматриваемой проблеме последнее требует подвергнуть анализу нормативную природу резолюций органов, созданных и функционирующих в рамках Организации Объединенных Наций, в частности таких, как Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности и Комиссия международного права.

Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН не могут рассматриваться и в качестве источников права. Подобное заключение основано на анализе ст. 38/1/d Статута Международного суда ООН, в которой резолюции международных органов и организаций не упомянуты даже среди вспомогательных средств для определения права.

Практика Международного суда показывает, что суд исходит из рекомендательного характера резолюций Генеральной Ассамблеи и, чаше всего, использует их как средство толкования применяемых норм международного права. Таким образом, изложенное позволяет резюмировать следующее. Декларативные акты, т. е. содержащиеся в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН программные декларации, такие, например, как Декларация о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1975 г., Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью 1985 г.[21] и некоторые другие, не имеют юридической силы для Российской Федерации и не могут непосредственно применяться в российском уголовном процессе. Подобные декларации выражают правовые принципы, находящие в дальнейшем свое отражение в международных договорах.

Несколько иных оценок следует придерживаться в отношении юридической характеристики резолюций Совета Безопасности ООН. Статья 25 Устава ООН определяет: «Члены организации соглашаются в соответствии с настоящим Уставом подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их». Толкование данной нормы со всей очевидностью показывает, что Уставом ООН решениям Совета Безопасности придается юридически обязательная сила.

Вместе с тем следует оговориться, что отмеченные свойства рассматриваемые резолюции приобретают только тогда, когда Совет Безопасности принимает решения в соответствии с гл. VII «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии» Устава. В иных случаях, как показывает анализ ст. 26 и 38 Устава ООН, резолюции Совета носят рекомендательный характер.

С 16 июня 1995 г., т. е. с момента вступления в силу Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», проблему применения в уголовном судопроизводстве юридически обязательных резолюций Совета Безопасности, предметом которых являются основные права и свободы человека, следует признать решенной. Подобного рода резолюции подлежат ратификации и опубликованию. Сама по себе ратификация фактически придает таким резолюциям Совета Безопасности характер международного договора. В силу этого свойства при расхождении федерального закона с юридически обязательной резолюцией Совета Безопасности действуют нормы последней.

Подводя итог, отметим, что к числу универсальных международно-правовых актов, содержащих общепризнанные принципы и нормы о правах человека в уголовном процессе, относятся разработанные в рамках Организации Объединенных Наций:

— Устав ООН (1945 г.);

— Всеобщая декларация прав человека (1948 г.);

— Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.);

— Декларация о принципах международного права (1970 г.).

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. зафиксировала не сами общепризнанные права человека, а дополнительные гарантии их обеспечения.

Для Российской Федерации международно-правовыми актами о правах человека могут быть — в случае их ратификации — резолюции Совета Безопасности ООН.

Прочие международно-правовые акты, в частности резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, Комиссии международного права ООН, резолюции международных, межправительственных конференций, проводимых под эгидой ООН, носят рекомендательный характер и источниками о правах человека в уголовном процессе России не являются.

Таким образом, можно сказать, что Конституция РФ, впитала в себя все лучшее, что было разработано юристами и закреплено в международно-правовых актах, касающихся прав и свобод человека в уголовном процессе.  Конституция РФ явилась материальным выражением национального законодательства, основанного на общепризнанных международно-правовых документах. При защите своих прав и свобод, не имеет разницы, на что ссылается гражданин – на Конституцию РФ или, например, Всеобщую декларацию прав человека, так как для правоприменителя эти документы равнозначны и имеют одинаковую юридическую силу.



[1] Карташкин В. А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995. С. 37.

[2] СЗ РФ. 1995. № 29. Ст. 2757.

[3] Сongressional Records. 1952. Vol. 98. P. 911.

[4] Пушмин Э. А. О процессуальных вопросах современного международного права // Советское государство и право. 1982. № 1. С. 110.

[5] СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3224.

[6] Шестаков Л. Н. Указ. работа. С. 7.

[7] Гуценко К. Ф., Ляхов Е. Г. Устав ООН, его цели и принципы и актуальные проблемы разработки применения международных норм, касающихся уголовного правосудия // IV конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Каракас, 1980. С. 3-4.

[8] Карташкин В. А. Указ. работа. С. 34.

[9] Карташкин В. А. Указ. работа. С.30.

[10] Вестник Конституционного Суда РФ. 1993. № 1. С. 49.

[11] Лукашук И. И. Международное право в судах государств. СПб., 1993. С. 285.

[12] Жуйков В. М. права человека и власть закона (вопросы судебной защиты).М., 1995. С. 46.

[13] Шестаков  Л. Н. Указ. работа. С. 13.

[14] Егоров С. Е. Права человека в уголовном процессе: международные стандарты и российское законодательство. М., «НОРМА», 2006. С. 38.

[15] Российская газета. 12.05.1995г.

[16] Карташкин В. А. Указ. работа. С. 32.

[17] Права человека в России – международное измерение // Сб. документов Организации Объединенных Наций, Организации по безопасности и Сотрудничеству в Европе, Совета Европы, Правительства Российской Федерации, Администрации Президента Российской Федерации, Государственного Департамента США. М., 1995. Вып. 1 С. 250.

[18] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 1. С. 4.

[19] Бахин С. В. Указ. работа. С. 50.

[20] Шибаева Е. А., Поточный М. Г. Правовые вопросы структуры и деятельности международных организаций. М., 1988. С. 70.

[21] СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., 1989. С. 480, 537.